Дарья Александровна Самохина,
ведущий библиограф справочно-библиографического отдела.
У каждого более или менее читающего человека наверняка есть своя личная книга года. Для меня в минувший непростой для всех год пандемии такой книгой стал роман Томаса Манна «Иосиф и его братья», монументальное осмысление одной из библейских историй.
Для тех, кто не знаком с библейским сюжетом, схематично обозначим основные вехи. У Иакова, прародителя народа Израиля, было двенадцать сыновей от двух жен и двух наложниц. Иосиф – сын горячо любимой и безвременно умершей жены, любимец отца, и братья завидуют ему черной завистью. Однажды, когда он в красивой одежде, подаренной отцом, пришел их проведать в поле, где они пасли скот, они избили его, бросили в пустой колодец, а потом продали в рабство проезжавшим мимо купцам. Иакову они сообщили, что Иосифа загрыз дикий зверь, и в качестве вещественного доказательства предъявили разорванную одежду, предварительно испачканную кровью козленка. 
Между тем купцы прибывают в Египет и продают Иосифа в дом одного из вельмож. Постепенно из простого раба он становится управляющим. Но супруга вельможи, домогательства которой Иосиф отверг, обвинила его в попытке изнасилования, и его бросают в тюрьму. В ту же тюрьму попадают двое приближенных фараона. Они видят вещие сны, значения которых не могут понять, и Иосиф берется за толкование. Вскоре, как он и предсказал, одного из сановников казнят, а другого – возвращают ко двору.
Помилованный царский виночерпий на радостях забывает о своем пребывании в темнице и обо всем, что с ним связано. Вспоминает он об Иосифе только тогда, когда фараон видит вещие сны, которых никто не может объяснить. Так Иосиф оказывается при дворе и объясняет фараону его сны: сперва в Египте будет семь лет невиданного урожая, а потом настанут семь лет голода. Он не ограничивается толкованием снов, а предлагает идею создания стабилизационного зернового фонда. В годы изобилия нужно сберегать пятую часть урожая каждого года, чтобы не допустить катастрофы. И фараон вручает Иосифу перстень со своей руки, назначает вторым человеком в Египте после себя самого.
И вот наступают черные годы. По всей земле наступил голод, а в Египте был хлеб. И братья Иосифа появляются на берегах Нила, чтобы закупить зерно. Конечно, им и в голову не приходит узнавать своего брата в высокопоставленном египтянине. Иосиф устраивает им целый ряд испытаний и понимает, что и братья за эти годы изменились в лучшую сторону. Тогда он открывается им и переселяет в благополучный Египет старого отца и весь свой род.
Библейская история сжата и динамична, она занимает немного страниц в Книге книг. Она будто спрессованный концентрат. Манна всегда привлекала та глубина, которая стоит за ее внешне сдержанными словами. Как жили, думали, чувствовали эти люди? Какие движения души подталкивали их к видимым поступкам? И так ли они отличаются от нас современных?
В каком-то смысле Манн сам очутился в положении Иосифа. В 1933 г. к власти в Германии пришел Гитлер, и писатель, открыто выражавший антифашистские взгляды, был вынужден уехать в Швейцарию, а затем в США. Рукопись первых частей романа осталась в его мюнхенском доме и вернулась к Манну благодаря отваге его старшей дочери, отправившейся в нацистскую Германию и сумевшей проникнуть в уже конфискованный дом. Так, оказавшись оторванным от родной страны, где его жизни грозила опасность, он приступил к описанию жизни Иосифа в Египте.
Томас Манн даже написал доклад о своей работе над романом, где рассказал и о своем давнем интересе к истории Иосифа, и о гуманистической значимости своего труда в идейном противостоянии нацизму. Но сейчас мне хотелось бы поделиться именно личным впечатлением, личным прочтением сегодняшнего дня.
Философский пролог к роману – для самых терпеливых и целеустремленных. Местами приходится перечитывать по несколько раз с ощущением «все мозги разбил на части, все извилины заплел». Но тех, кто его преодолел, роман отблагодарит своим полетом, от которого захватывает дух. Мы одновременно находимся в гуще событий и видим их будто с высоты, зная, какой отклик они вызовут в веках.
Манн не следует по плотно утоптанной дороге стереотипа «плохие и злые братья завидовали хорошему Иосифу». Да, братья не были лучшими из людей, но и главный герой в немалой степени навлекал на себя их раздражение и зависть своим бездумным поведением. «Преступное доверие и слепая требовательность», – так потом он будет отвечать на вопрос, что довело его до продажи в рабство.
Насмешливый и наблюдательный семнадцатилетний юноша с хорошо подвешенным языком то и дело выбалтывает отцу все, что увидел и услышал. И не отдает себе отчета в том, что по сути занимается доносительством. Не думает, что его слова и действия кем-то могут восприниматься не так, как воспринимает их он. Постоянно выпячивает свои особые, доверительные отношения с отцом – и все глубже подрывает и без того непростые отношения с братьями. Их досада накапливалась день ото дня, год за годом. И появление Иосифа перед братьями в красивой одежде, подаренной отцом, становится той последней снежинкой, стронувшей с места лавину.
Оказавшись в колодце, папенькин сыночек впервые в жизни задумывается о ком-то еще, кроме себя, и понимает, что во многом и сам провоцировал братьев. А что теперь будет с отцом?.. Он плачет и умоляет братьев спасти его – уже не ради его самого, а ради отца, который не переживет такой потери. Но ему предстоит провести в колодце три дня и переосмыслить всю прожитую на тот момент жизнь.
Писатель ставит вопрос: почему Иосиф молчит, когда братья продают его? Почему даже не пытается, когда караван купцов проходит недалеко от его родных мест, бежать, добраться до дома и дать знать отцу о том, что случилось? «Иосиф был уверен, что его не напрасно отторгли от дома, что у Бога, который вырвал его из старой и теперь уводит в новую жизнь, есть на него, Иосифа, какие-то виды; и что проявить тут строптивость, уклониться от предначертанного, значило бы совершить грех и великую ошибку, а это, в глазах Иосифа, было одно и то же. Представление о грехе как об ошибке и роковом промахе, как о непростительном неповиновении мудрости Божьей было в самой природе Иосифа, и опыт необычайно утвердил его в таком взгляде на грех. Он совершил достаточно много ошибок – в яме он понял это. Но поскольку из ямы его вывели и теперь, явно в согласии с неким замыслом, уводили все дальше и дальше, то, значит, и ошибки, совершенные им дотоле, тоже входили в этот замысел, а значит, они тоже целесообразны и при всей их слепоте намечены Богом.» Иосиф не плывет безвольно по течению, он осмысленно следует за обстоятельствами своей жизни, вслушиваясь и всматриваясь в них, пытаясь понять свою сверхзадачу.
Жену египетского царедворца Томас Манн не рисует закоренелой развратницей, не желающей знать ничего, кроме «основного инстинкта». У этой женщины своя внутренняя драма. Ее брак – номинальный, «почетный». Она поначалу отчаянно борется с вспыхнувшим влечением к управляющему. Да и с Иосифом не так все просто. Он то затевает целый педагогический план по вразумлению госпожи (настоящая игра с огнем!), то борется с искушением в своей душе. Ее яростное домогательство и его верность Богу и господину не возникли на пустом месте, это – плоды многодневной душевной борьбы.
Казалось бы – все пропало… Рухнуло в одночасье, как карточный домик, все то, что Иосиф по кирпичику собирал годами. Только что он был уважаемым человеком, управляющим домом и усадьбой, и вот – он в заточении. Но, как говаривал начальник тюрьмы, спокойный и рассудительный человек, спокойствие – это умение принимать все, что с тобой происходит.
Очень скоро Иосиф, благодаря грамотности, опыту работы на руководящей должности и тому, что мы сейчас называем soft skills, становится правой рукой начальника тюрьмы. Поэтому, когда в темницу попадают придворные фараона, которым еще не вынесен приговор, именно ему доверено прислуживать им. Ведь только он сумеет обращаться с ними ровно, умеренно строго и умеренно приветливо, держа в уме, что их могут как казнить, так и оправдать. И он расположил к себе опальных придворных настолько, что они доверили ему толкование своих снов. Объявив вельможам, что их ждет, Иосиф просит их принять с достоинством то, что выпало на их долю. Ведь того из них, что оказался невиновным, просто не вовлекли в заговор против фараона из-за чрезмерной болтливости. А виновный чистосердечно принимал зло за добро.
Библия не называет имени фараона, которому Иосиф растолковал сны. Томас Манн ставит своего героя перед троном знаменитого религиозного реформатора Аменхотепа IV – Эхнатона, и это допущение дает возможность для разговора о богах и едином Боге. Встречаемся мы на страницах романа и с матерью фараона, проницательной царицей Тейе. «Ты, кажется, много о себе мнишь и примешь любое возвышенье как должное?» – замечает она. «Позволь мне, Великая Госпожа, ответить на это, что никакое возвышенье не застанет меня врасплох», – ничуть не тушуется Иосиф. Но в нем говорит уже не прежняя самонадеянность, а знание своего предназначения. Он уже твердо знает, для чего оказался в Египте, знает, что появление братьев – вопрос лишь времени.
Бывший начальник тюрьмы, которого обласканный милостью фараона Иосиф взял управляющим в свой дом, недоумевает, как можно простить и ждать братьев, которые тебя избили и продали в рабство. На слова Иосифа, что именно этому-то он и обязан своим величием, он отвечает: «Ты несколько нарочито оборачиваешь дело в их пользу». Но герой парирует: «Бог повернул его к лучшему всем на пользу, а важен конечный итог, к которому он стремился. Пока нет итога, налицо только поступки, а поступки могут казаться дурными. Но когда итог известен, о поступках нужно судить по нему.»
И перехватывает дыхание, когда Иосиф после всех устроенных им для братьев испытаний с такой щемящей простотой говорит:
– Ребята, это же я. Ведь я же ваш брат Иосиф.
И обнимая любимого младшего брата, которого в последний раз в доме отца видел ребенком, прибавляет: «И самое главное – это то, что нас снова двенадцать». Все двенадцать снова вместе, и все обиды и разногласия – позади.
Мысль о судьбе рода и индивидуальности, укорененности и оторванности от корней, взаимосвязи всего со всем и перетекании одного в другое – одна из сквозных в романе. И эта мысль одинаково важна и для мира, где все индивидуальное подчинено общему, и для современного мира, все больше и больше теряющего привязанность к чему бы то ни было.
Другая сквозная мысль романа – благословение. Собственно, весь сыр-бор, все склоки и зависть разгораются в начале истории из-за того, кому передаст благословение отец. «Ты благословен, мой любимый», – говорит в конце романа старый Иаков вновь обретенному сыну, – «но это благословенье мирское, а не духовное… Ты первороден в земных делах, ты благодетель и для чужеземцев, и для отца и братьев. Но спасутся народы не благодаря тебе, и водительствовать тебе не дано».
Да, благословение Иосифа – земное, материальное. Благословение отца получит другой брат, и от потомков этого брата родится Спаситель мира, чье незримое, растворенное между строк присутствие на страницах романа будут постоянно ощущать те, кто хорошо знает Библию. Но благодаря оторванному от рода Иосифу остался жив и смог продолжиться весь род, а значит, состоялись все события грядущих веков. И, думается, это не так уж мало.
Самое главное, что услышалось и запомнилось в романе на сегодняшний день: все ошибки, падения, потери, даже те самые бесцельно прожитые годы, за которые мучительно больно, – все это в конечном счете работает на высший смысл. Вслушивайся в обстоятельства своей жизни, пытайся понять свое предназначение, а поняв, следуй за ним. И перед тобой откроются двери там, где ты не ожидаешь. А помочь могут самые неожиданные люди.
