Математики – народ конкретный, но никому и никогда не приходило в голову вывести формулу семейного счастья. Исправить «оплошность» просим Ираиду Самойленко – преподавателя Детской школы искусств, члена Союза художников России и большого друга библиотеки.
Семья Ираиды Васильевны – это Семья Я: она, муж (известный псковский художник Николай Самойленко) и пятеро дочерей. И внуки, конечно – их тоже пятеро. Пока пятеро… Вот оно, простое женское счастье. Хотя простое ли? И какой ценой досталось оно нашей героине? Скажем лишь, что счастлива она настолько, насколько счастливы ее близкие.
Жанр идиллии для рассказа об этой дружной творческой семье решительно не годится. Жизнь Самойленко вовсе не похожа на лакированную лубочную картинку. Но ничто не добавляет опыта так, как совместно набитые шишки. И ничто не сближает лучше, чем испытания: по их количеству, качеству, способности находить выход из казалось бы тупиковых ситуаций Самойленко-старшие давно превзошли семьи относительно благополучные.
Девочки переняли от родителей самое лучшее: духовную цельность и целеустремлённость, умение собираться в нужный момент, любовь к ближним, ярко выраженный художественный талант. Изделия полимерной глины старшей дочери Екатерины Гребень и атмосферные картины Валерии Самойленко украшают арт-пространство нашей библиотеки. Мария пишет иконы. Александра учится в Новгороде на факультете культурологии. Анна не пошла по стопам родителей, но унаследовала их педагогический дар: преподаёт математику и геометрию.
О любви и взаимопонимании, о воспитании детей, о творчестве, которое объединяет и исцеляет в самые трудные моменты жизни, беседуем с Ираидой Самойленко.
– Многие в детстве мечтали быть единственными и неповторимыми для своих родителей, чтобы пользоваться их безраздельным вниманием. Истинная любовь к братьям и сестрам приходит с возрастом. Но Вы изначально были лишены эгоизма и смотрели на родственные узы по-другому. Почему, как думаете?
– Нас с братом Сашей было двое, но все детство (а жили мы севере, в городе Кирове) окружали большие семьи. И дружила я с многодетными. Почти все мои подруги имели по две сестры. Кстати, звали их одинаково – Вера, Надежда и Любовь. У моей бабушки было много детей, а у бабушки мужа вообще 11 или 12. В общем, большие семьи считались тогда чем-то само собой разумеющимся. Я давно получила образование, вышла замуж и переехала в Псков, но круг общения не изменился. Почти все наши с супругом друзья имеют большие семьи. Например, у отца Виталия – настоятеля храма Варлаама Хутынского в Пскове – 11 детей. Помню, когда ждала Сашеньку, нашу пятую дочку, была немного в шоке. А потом услышала об одном из псковских батюшек: «Они девятого ребеночка ждут и радуются жизни», – и сразу успокоилась.
– Мама поддерживала Ваше желание иметь много детей?
– Она воспитывала нас с братом в духе уважения к родителям, и сама подавала пример того, как жена должна относиться к мужу. Старалась быть мягкой, не рубить с плеча, сглаживать острые углы, говорила, что отец в семье главный. Мама с папой прожили вместе больше 50 лет, и, конечно, бывало всякое. Но отец уже под конец жизни как-то сказал: «Лучше моей Маши никого нет». А после его ухода мама вздыхала: «Ну вот, теперь я осталась с одним крылом».
– Любовь к изобразительному искусству тоже от родителей?
– Папа хорошо рисовал. Но, думаю, в моем случае генетика не была решающим фактором в выборе профессии. Немаловажную роль сыграло воспитание. Заметив, что я с детства не выпускала из рук карандаш, родители стали буквально культивировать рисование. На красках и карандашах не экономили. В художественной школе училась с удовольствием. Однажды, чтобы сделать наброски животных, я отправилась в деревню к родственникам. У них родился теленок – я рисовала его в темном помещении с крохотным окошком над землей, сидя на маленьком стульчике. Помню горячее дыхание коровы. Страшно и… очень интересно.
– А книги? Любовь к ним была отличительной особенностью нескольких поколений советских детей…
– Родители, как и многие в то время, много читали. Дома была хорошая библиотека. А еще за победу в разных конкурсах (я постоянно в чем-то участвовала) мне дарили хорошие книги. Любимой была «Сказки народов мира» с потрясающими картинками, которые я любила раскрашивать. А «Горе от ума» Грибоедова читала и я, и мои дети. Дорогие с детства книги остались со мной.
– Как из простой девчонки, которая любит рисовать, Вы превратились в студентку знаменитой «Мухи» (Ленинградского высшего художественно-промышленного училища имени В. И. Мухиной – У. М.)? Не каждому удается осилить высшую ступень обучения или даже приблизиться к ней.
– Поступала туда трижды. Сначала сразу после окончания кировского художественного училища. Тогда меня даже до экзаменов не допустили – нужно было отработать, куда пошлют. Год трудилась художником-оформителем на спичечной фабрике, рисуя плакаты, транспаранты, решения 25 съезда КПСС… Прекрасная была школа: и профессии, и жизни. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом: не хватило одного балла. Но мое желание учиться в «Мухе» было так велико, что я решила не сдаваться и идти до конца. Чтобы задержаться в Ленинграде и иметь возможность ходить на подготовительные курсы, поступила в электромонтажный техникум (там общежитие давали), работала в школе небольшого городка Ленинградской области. В третий раз все получилось. Поступила на текстильное отделение, выдержав конкурс 11 человек на место.
– Как чувствовали, что академия даст вам не только желанную профессию, но и спутника жизни. Вы же с ним там познакомились?
– Да. Хочу заметить, что ни о какой личной жизни я тогда не думала – некогда было. Нам очень много задавали. Все получилось само собой. Николай (он учился курсом старше) рисовал учебный портрет моей соседки по комнате. Зашел к нам на чай, потом стали общаться, дружить. На 4-м курсе поженились. Свадьба была студенческая – веселая и безбашенная. Пошли, нарядные, фотографироваться – сначала в Эрмитаж, потом в родную «Муху». Это случилось зимой, а летом, в день, когда Коля должен был защищать диплом, у нас родилась Катя.
– Пришлось брать академический отпуск?
– Нет, посовещались с мужем и решили, что доучусь. В конце концов, у некоторых моих однокурсников к тому времени было уже по двое детей, и ничего, справлялись. Спасибо Николаю, он меня во всем поддерживал. В том числе и с дипломом: помогал ткать гобелен. Катя, конечно, не была образцово-показательным ребенком, как и мы – идеальными родителями. Кроватку заменял деревянный ящик, коляску купили, когда Катя уже подросла, а одежду и пеленки студенческие друзья организовали. Так и справлялись потихоньку. Трудно, не богато, но вместе и очень весело.
– Когда вы переехали в Псков?
– В 90-м году. Работать и жить было негде и не на что, с нами маленький ребенок, на подходе еще один. В это трудное время здорово поддержали друзья, выпускники «Мухи» – священник Алексей Вовченко, Володя Бердышев, Вика Кучеровская. В один прекрасный день группа художников, а вместе с ними и мой муж, отправились в Черновцы расписывать православный храм. А мы осталась с маленькой Катей в ожидании появления на свет Маши… Коля вернулся с чемоданом денег, которые вскоре обесценились, а вместе с ними рухнули все наши планы.
– Но вы не только не сошли с ума, не разбежались, но и решились на третью дочку…
– Анечка родилась в 1993 году. На тот момент мы с супругом были оформлены в доме Сафьянщикова, где работало малое предприятие «Великорецкие мастера». Там тоже собрались все наши, выпускники «Мухи». Но денег по-прежнему остро не хватало. Чтобы получить талоны на продукты, нужна была псковская прописка. А поскольку собственного жилья не имелось, нас прописали в храме Варлаама Хутынского.
– Прописка в храме? Звучит символично. Вера помогала вам пережить тяжелые времена?
– Только она и помогла. Если бы мы не ходили в церковь, где нас поддерживали молитвой, благословением, добрыми советами, общением, вещами, продуктами, не представляю, как бы мы с этим справились. Я даже картошку бегала в храм варить, когда у нас свет отключали… Искренняя вера – это очень важный аспект в воспитании. Многие острые вопросы снимаются сами собой. Знание и соблюдение духовных заповедей дисциплинирует детей, учит их любви, состраданию, прощению и ответственности перед другими людьми. Да и во взрослом возрасте терпение и смирение помогают проходить испытания, принимая жизнь такой, как она есть.
– Когда вы ждали четвертого и пятого ребенка, муж, наверное, мальчика хотел?
– Сначала да. Но когда родилась младшая Сашенька, Коля успокоился и сказал, что теперь может еще пять девочек выдержать.
– Судя по тому, что девчонки рождались одна за другой, Ваш декретный отпуск был долгим. Не устали дома сидеть? Многие женщины с трудом выдерживают полтора года…
– Мой отпуск «по уходу за ребенком» в общей сложности длился 10 лет. Но быть в декрете и скучать дома – это не одно и то же. Многодетной маме всегда есть, чем заняться. Кроме того, уйдя в декрет с Детской школы искусств, я продолжала активно участвовать в ее жизни. Работала в мастерской, помогала мужу, участвовала в выставках. А когда Сашеньке исполнилось 3 года, вернулась в школу. Дочки ходили со мной на занятия. Творческая атмосфера была и в школе, и дома – кругом картины, книги по искусству, разговоры на эту тему. Мы ни на чем не настаивали – мы просто этим жили, а девочки смотрели на нас. Не удивительно, что они закончили Детскую школу искусств.
– У вас с мужем возникали споры по поводу воспитания детей?
– Мы старались придерживаться одной линии, как и должно быть. Я была достаточно строгой, муж еще строже. Требовали от девочек в первую очередь дисциплины и ответственности, но давали полную свободу в проявлении творческих способностей. Впрочем, женский и мужской подход к воспитанию все-таки немного отличаются. Девочки же – создания нежные. Я, как могла, сглаживала острые углы, убеждая мужа быть немного мягче и снисходительней. Но острых споров, конечно, не было. Всегда получалось договариваться – важное качество в семейной жизни.
– Годовщину свадьбы отмечаете?
– Именно эту дату – нет, а вот дни рождения детей и внуков обязательно. А еще у нас есть традиция всей семьей отмечать главные православные праздники. Особенно любим Рождество Христово. Собираемся вместе, наряжаем елку, накрываем стол, разговариваем по душам.
– Говорят, муж и жена – одна сатана. Чем вы похожи? Профессия и дети не в счет.
– Мы одинаково требовательны к другим и, в первую очередь, к себе. Оба сдерживаем данное общение и уверены: работать надо так, чтобы перед людьми не было стыдно. И на первом месте для нас интересы дела, а потом уже собственные. Впрочем, так воспитывали всех детей в советские годы. Просто мы хорошо усвоили уроки.
– Осталось ли в вашей семейной жизни немного романтики и вообще, нужна ли она?
– Помню, в декабре прошлого года по пути на службу в храм поскользнулась и сломала руку. Наложили гипс. Я ничего не могла делать и чувствовала себя совершенно беспомощной. Не знаю, как бы справилась с этим, если бы не муж. Он мне и одеваться помогал, и готовил, и убирал. Коля – человек, на которого я всегда могу опереться. Он со мной и в горе, и в радости. Что касается вашего вопроса… Муж приносит мне иногда цветы и просит, чтобы я их нарисовала. Не скрою, это приятно. Но это не самое главное.
– Не возникало ли у Вас за долгие годы совместной жизни желание психануть и громко хлопнуть дверью?
– Сколько угодно! Коля мой – человек импульсивный. И раздражалась я, и злилась. Останавливал священник, который спрашивал: «А ты чем лучше»? Эти слова меня всегда останавливали. Сама не подарок. Терпеть, не осуждать, прощать – только так можно не дать разгореться конфликту и восстановить мир в семье. Коля это тоже понимает. И я люблю его, несмотря ни на что.
Любить – вот такая простая и емкая формула семейного счастья семьи Самойленко. И она работает!
Ульяна Михайлова, начальник пресс-службы
