Дарья Александровна Самохина,ведущий библиограф справочно-библиографического отдела.

У каждого более или менее читающего человека наверняка есть своя личная книга года. Для меня в минувший непростой для всех год пандемии такой книгой стал роман Томаса Манна «Иосиф и его братья», монументальное осмысление одной из библейских историй.

Ирина Борисовна Бомейко, 

главный библиограф справочно-библиографического отдела

Тема диссидентства не просто велика, она, как айсберг, - небольшая (надводная) часть известна всем, а вот самая мощная, мало изученная, - под водой. Вот где можно «развернуться» литературным критикам.

 Мы не успели поговорить о творчестве В. Шаламова, Вас. Аксенова, В. Набокова и других литераторов. Увы… Но эти имена у всех на слуху. Так или иначе мы все что-то знаем о них.

Ирина Борисовна Бомейко, главный библиограф справочно-библиографического отдела

"И пускай это время в нас ввинчено штопором, / Пусть мы сами почти до предела заверчены, /Но оставьте, пожалуйста, бдительность операм. / Я люблю вас, люди! Будьте доверчивы!" …Хорошо сказано. Согласитесь! Имя Галича вам знакомо? Конечно, да – скажут одни. – Да нет, не слыхал, - скажут другие.

Знакомьтесь, кто не знаком – Александр Галич. Настоящая фамилия Гинзбург - русский советский поэт, сценарист, драматург, автор и исполнитель собственных песен. Галич - литературный псевдоним, составленный из букв собственных фамилии, имени и отчества.

В ранний период своего творчества Галич написал несколько пьес для театра - «Вас вызывает Таймыр» (в соавторстве с К. Исаевым), «Пути, которые мы выбираем», «Под счастливой звездой», «Походный марш», «За час до рассвета», «Пароход зовут „Орлёнок“», «Много ли человеку надо», а также сценарии фильмов «Верные друзья» (совместно с К. Исаевым), «На семи ветрах», «Дайте жалобную книгу», «Третья молодость», «Бегущая по волнам».

«…Это время в нас ввинчено штопором». Так называется глава-вступление книги самого поэта под названием «Матросская тишина», которую предлагаю вниманию наших читателей. Галич, А. А. Матросская тишина : [пьесы, проза, выступления] / Александр Аркадьевич Галич ; вступительная статья А. М. Зверева. - Москва : Эксмо, 2005. - 634, [2] с. ; 21. - (Русская классика ХХ века). - ISBN 5-699-11862-4.

О Галиче невозможно писать с чувством непричастности. Пока невозможно. Но когда-нибудь обязательно появится монографии, в которых будет сказано о его творческом пути, темах, мотивах, поэтике. Но это создадут литераторы нового поколения. А для тех, кто был современниками Галича, он никогда не станет просто литературным явлением в ряду остальных, более или менее с ним сопоставимых. Его песни, его личность, его драма - все это накрепко вплетено в судьбу шестидесятников. Мы никогда не видели его на сцене. Кто видел? Легальных концертов ведь практически и не бывало, за исключением того знаменитого, в новосибирском Академгородке, когда он спел «Памяти Пастернака» и двухтысячный зал поднялся в молчании - отдавая дань любви Борису Леонидовичу, отдавая должное мужеству Галича, открыто сказавшему то, что говорить категорически запрещалось. Было это в марте 1968 года. Галич знал, что сжигает за собой корабли.

Пел он часто и помногу - на квартирах у друзей, у знакомых и полузнакомых, не смущаясь тем, что почти без сомнения среди слушателей попадались и такие, кто докладывал о его репертуаре

Ирина Борисовна Бомейко, главный библиограф справочно-библиографического отдела

При Хрущеве литература играла ведущую роль. Она заметно расширила границы тем, обсуждаемых в то время. Произведения Дудинцева, Пастернака и Евтушенко обнажали напряженную дискуссию о моральной стороне сталинизма и самого советского строя. После падения Хрущева литераторы по-прежнему находились на первом плане и продвигали новые идеи и реформы. Самиздатовская культура и громкие судебные процессы над Бродским, Синявским и Даниэлем немало способствовали формированию и появлению на свет движения «за права человека». Солженицын имел все основания сказать, что большой писатель - это как «второе правительство». Писатели и актеры оказались самыми упорными критиками советского режима.Литература имела особое значение. Отчасти из-за того, что люди нередко были изолированы друг от друга. Чтение ценилось - и это примечательное явление советской культуры. Чтение привлекало людей в том числе и потому, что публичных мест, где можно открыто выражать себя или дискутировать, было немного. Человек мог найти ответы на самые важные вопросы его жизни, по крайней мере обратившись к книге. Пристрастие к чтению отражало некую «внутреннюю эмиграцию», черту, свойственную советской жизни. Писатели и их персонажи становились друзьями читателя - и это были очень тесные дружеские узы. Бродский объяснял это так: «Если мы делаем выбор, то он основан не столько на ежесекундной реальности, сколько на нравственных стандартах - плодах художественного вымысла». Поэт предположил, что его современники - «единственное поколение русских... для которых Джотто и Мандельштам важнее их собственных этических приоритетов». Бродскому вторят писатель и литературный критик Григорий Свирский, чье поколение «принимало мысли и чувства героев Александра Галича за свои собственные», и Филипп Буббайер.

Буббайер Ф. Совесть, диссидентство и реформы в Советской России / Филип Буббайер. – Москва : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН) ; Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2010. - 367 с. 

Английский историк, преподававший курс российской истории в Лондонской школе экономики, затем перешедший в Школу истории Кентского университета. Основная тема его исследовательской работы – интеллектуальная история России, в частности религиозная философия, этика и развитие инакомыслия. Он предлагает свой взгляд на развитие диссидентства в РоссииГоворя о первых годах перестройки, литературу этого периода Буббайер называет полем этических битв и споров. Некоторые писатели отстаивали официальный взгляд на коммунистическую этику. Здесь можно отметить неоленинистский дух пьес Михаила Шатрова. Шатровская «Диктату

Ирина Борисовна Бомейко, главный библиограф справочно-библиографического отдела

Поэтка. Странное слово. Для русского уха неблагозвучное. Людмила Улицкая написала о Наталье Горбаневской.

Улицкая, Л. Е. Поэтка. Книга о памяти: Наталья Горбаневская : [16+] / Людмила Евгеньевна Улицкая. - Москва : АСТ : Редакция Елены Шубиной, 2014. - 414, [1] с., [16] л. ил. : ил., портр. ; 21. - Библиогр.: с. 11-12. - Имен. указ.: с. 400-410. - ISBN 978-5-17-094534-4.

Эпиграфом взяла слова польского поэта Петра Мицнера: «Когда у тебя спросили, как тебя лучше называть - «поэтом» или «поэтессой», и ты ответила, что тебе больше подходит польское слово «поэтка». Вот так, значит. Наталья Горбаневская. О себе - «поэтка». А о месте, которое она занимает в частном пространстве каждого человека из знавших ее лично - это эссе.

Прочла один из отзывов (рецензию) на книгу «Полдень» Горбаневской. Впечатлило… согласна полностью, а вы? «Видимо, надо было жить в 60-е, прятаться на чужих дачах, перепечатывать на слепой машинке Солженицына, быть готовым к обыскам, чтобы понять, зачем Горбаневская, катя коляску со своим маленьким сыном, пришла на эту площадь и развернула свой транспарант. Это за пределами сегодняшнего понимания об инстинкте самосохранения. Хотя ее и тогда ругали, потому что, попав в дурку или лагерь, могла оставить сыновей без матери.

Меня больше всего впечатлили ни лагеря, ни психлечебницы, ни непробиваемые советские суды, ни даже то, что книга Горбаневской - не художественная литература и даже не мемуары, а документалистика, в которой слышны голоса сведенных с ума, сломавшихся или, напротив, сохранивших себя (что еще страшнее почему-то).

Yе укладывается в голове другое: насколько надо было хотеть свободы, чтобы рисковать не только собой, но родителями и детьми ради возможности открыто заявить свой протест. По-моему, чего-то в том времени невозможно объяснить». 

Что знаем о ней? Диссидентка, окончившая в середине 60-х Ленинградский университет по специальности «технический переводчик». Поэт и правозащитница, эмигрировавшая во Францию.К моменту, когда она покинула СССР в 1975 году, в официальных журналах было опубликовано всего девять стихотворений; остальные распространялись частным образом (самиздат) или издавались за рубежом (тамиздат). Она была основателем и первым редактором самиздатского

Ирина Борисовна Бомейко,  главный библиограф справочно-библиографического отдела

Вовсю зазвенела капель оттепели, ораторы рассуждали о возврате к ленинским нормам, пример молодой Кубы возрождал светлую память революции. И сама революция и - в соответствии с техническим веком – вопринималась космично: Россия тысячам тысяч свободу дала / Мило дело! Долго будут помнить про это. / А я снял рубаху, / И каждый зеркальный небоскреб моего волоса / , Каждая скважина / Город да тела / Вывесила ковры и кумачовые ткани. / гражданки и граждане / Меня-государства… / Радуясь солнцу, смотрели сквозь кожу…Так понимали революцию не только Хлебников, но и Платонов, Заболоцкий, Циолковский: как тотальное сопровождение всего – даже атомов.

60-е годы казались замкнутым, завершенным историческим этапом. Советская жизнь тогда застыла в неподвижности, по сравнению с которой бурная реальность оттепельных лет предстала соблазнительной для исследователя. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества.Главным поэтом эпохи был Хрущев.Стихов он, правда, не писал – только мемуары. Через много лет после смерти Сталина выяснилось, что и он писал стихи. К счастью – очень плохие. «К счастью» – потому что иначе образ Сталина в исторической перспективе приобрел бы дополнительные нюансы.  Хрущев был главным поэтом эпохи. А ее поэтический конспект составил Евгений Евтушенко.

Евтушенко сумел просто и доступно разъяснить народу – что же происходит в стране и мире. Даже у самих преобразователей кружилась голова от крутых виражей и зигзагов, а чем дальше от Кремля, тем непонятнее и неожиданнее все становилось. Это противоречило неторопливой российской мудрости: «Тише едешь – дальше будешь», «Жизнь прожить – не поле перейти…» Ходячие истины пословиц и поговорок, кажется, полностью исчерпывают потребность в анализе событий и явлений – благодаря своей языковой завершенности, абсолютной, как идеальный шар, гармоничности. На уровне удобных и внятных формул происходит постижение мира, и Евгению Евтушенко удалось эти формулы найти. Ему - удалось. Другим – нет. Они не стали поэ-….политическими символами эпохи. Вернее, они – другие – стали именно ПОЭТИЧЕСКИМИ СИМОЛАМИ ЭПОХИ.Кому досталась эта честь…? Они – далеко. В Америке или еще где-то.Не сложилось в СССР, не «срослось»… Здесь – тюрьма …. За свободомыслие, там – свобода за то же самое. Иосиф Бродский, Александр Галич, Наталья Горбаневская, Василий Аксенов, Войнович, Зиновьев, Синявский… можно продолжить. С этого утверждения начинается глава «Поэзия» книги, написанной журналистом Петром Вайлем в соавторстве с Александром Генисом, эмигрировавшими в США, «60-е. Мир советского человека»

Вайль, П. Л. 60-е. Мир советского чело

Дарья Александровна Самохина,

ведущий библиограф справочно-библиографического отдела

Понятие духовного реализма предложил доктор филологических наук, историк религии А. М. Любомудров, определив его как художественное восприятие и отображение реального присутствия Творца в мире, реализм, основой которого является не та или иная горизонтальная связь явлений, а духовная вертикаль. Перу А. М. Любомудрова принадлежат диссертация и монография на ее основе, посвященные духовному реализму в творчестве Б. К. Зайцева и И. С. Шмелева.

Ни в малейшей мере не претендуя на оригинальность, позволим себе небольшой обзор на одноименную тему. Тема намного более актуальная, чем может представляться на первый взгляд. В наши дни, пытаясь противодействовать постоянному стрессу, люди обращаются к книгам и тренингам психологов-профессионалов и модных гуру саморазвития. И это – хорошо (конечно, если речь идет действительно о профессионалах). Но не стоит забывать и о том, что в России лекарством для души всегда было художественное слово. К сожалению, наследие русского зарубежья до сих пор во многом остается неоцененной сокровищницей, к которой обращаются лишь немногие читающие и мыслящие люди. А ведь писателям-эмигрантам, пережившим не просто стрессовые ситуации – потерю Родины и близких, нужду и голод, есть что сказать нам, потомкам. Твердо стоя на земле, перенося череду невзгод, они все поверяли высшими смыслами.

Борис Константинович Зайцев выехал за границу в 1922 г. и обратно уже не вернулся. В дни Февральской революции в Петрограде был убит толпой его племянник, выпускник Павловского юнкерского училища, а в 1919 г. был расстрелян пасынок писателя. Сам Борис Константинович перенес лишения, голод, арест. Как видим, он имел весомые, глубоко личные основания озлобиться, возненавидеть всех и вся, а более всего – Советскую Россию. И можно по-человечески понять тех эмигрантов, которые проклинали большевиков. Но в книгах Зайцева нет желчи, яда, черной ненависти, хотя пишет он подчас о вещах трагических и страшных. Привлекая внимание к проявлениям зла в мире, Зайцев обличает гонителей и преступников, вступается за страдающих, но при этом  высвечивает события окружающей жизни светом вечных, непреходящих ценностей. О нем можно повторить евангельское: свет во тьме светит, и тьма не объяла его.

Писатель не уходит в прихотливо созданную ностальгирующим воображением благолепную «Россию, которую мы потеряли» с царем-батюшкой, золотыми куполами и ароматом пирогов. Наоборот – видит ответственность (и свою личную – в первую очередь) за катастрофу, произошедшую со страной.

«Тучи мы не заметили, хоть бессознательно и ощущали тягость. Барометр стоял низко. Утомление, распущенность и маловер

Уже многие годы в России не пропадает интерес к истории русской эмиграции. Причем желание узнать новое о Русском Зарубежье характерно не только для ученых, но и для широких кругов российской общественности. «Ежегодник Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына» – это научно-просветительское издание, объединяющее исследовательские и археографические работы, посвященные эмиграции и эмигрантам. В изданиях «Ежегодника» представлены статьи, сообщения, публикации, обзоры и библиографические материалы по истории, литературе, философии и науке русского зарубежья. В них традиционно содержатся обзоры фондов, хроника научной жизни Дома русского зарубежья и отзывы на новые издания.

Держу в руках книги, пополнившие фонд Псковской областной научной универсальной библиотеки в 2019 году по литературоведению и понимаю: все именно так. Федор Михайлович Достоевский – гениален, Александр Николаевич Островский – гениален, дважды и трижды: Замятин, Солженицын. Они все – КЛАССИКИ РОССИИ. Они – ГЛЫБЫ, мы все воспитаны и образованы на их произведениях. Нельзя преступить закон и не понести наказания – шаблонно-штампованно? Кажется, да. И остаться человеком. Сразу ассоциация с «Преступлением и наказанием». Отцеубийство, опять же. И снова - «Братья Карамазовы». В книге «Весь устремление»: статьи и исследования о Ф.М. Достоевском» впервые под одной обложкой собраны дотоле разрозненные по редким малотиражным изданиям работы, вышедшие из-под пера выдающегося литературоведа и текстолога первой половины XX века Василия Леонидовича Комаровича.

Все, что касается биографии состоявшейся личности, - занимательно, даже поучительно. В основе жанра лежит вечный интерес одного человека к другому, к жизни других во всех её проявлениях. О читательской популярности  свидетельствует существование многочисленных биографических серий разной степени серьёзности, в России - от существующей уже более века “Жизни замечательных людей” до серий с говорящими за себя названиями вроде “Скандальной биографии” от издательства АСТ. В современной России биографии неоднократно получали престижные литературные премии, соревнуясь с художественной прозой.

Литература этого периода обнажила глубокие противоречия, возникшие в обществе того времени. Писателей перестали устраивать классические каноны, начался поиск новых форм, новых идей. На передний план выходят общечеловеческие, философские темы о смысле бытия, о нравственности, о духовности. Все больше стало появляться религиозных тем.

Четко обозначились три основных литературных направления: реализм, модернизм и русский авангард. Возрождаются и принципы романтизма, особенно ярко это представлено в творчестве В. Короленко и А. Грина.

Составитель С.В. Прокофьева,

главный библиограф Информационного центра.

Фонд Псковской областной универсальной научной библиотеки пополнился книгами серии «Россия в мире».

Представленные в обзоре издания появились на свет в рамках научного проекта «Россия в мире». Этот проект – один из основных в деятельности Института всеобщей истории РАН. Одна из его целей – масштабная публикация зарубежных источников о России. Всего в рамках проекта вышло несколько книг, а также отдельных публикаций в специальном выпуске журнала «Диалог со временем». Пять книг поступили в фонд нашей библиотеки и вошли в обзор.

Проблема роли и места России в мировой истории всегда привлекала внимание научных кругов и широкой общественности. В наше время этой теме посвящается значительное число исследовательских трудов и документальных публикаций, которые охватывают период с древнейших времен до современности. В мировой науке последнего времени получило широкое распространение исследование взаимных представлений народов и стран друг о друге. В современной терминологии эта тема получила название «образ другого». Книги, которые вошли в обзор, затрагивают актуальный вопрос представлений о России и «русских» в других странах на разных этапах исторического развития.

Все книги были выпущены издательством «Весь мир», которое специализируется на выпуске литературы по общественным наукам, является соиздателем и распространителем в России публикаций ведущих международных организаций.

Древняя Русь в системе евразийских коммуникаций IX-X веков

Коновалова, И. Г. Древняя Русь в системе евразийских коммуникаций IX-X веков / И. Г. Коновалова, Е. А. Мельникова ; Ассоциация содействия развитию академической науки и образования "Институт перспективных исторических исследований", Институт всеобщей истории РАН. - Москва : Весь мир, 2018. - 276 с. : ил., карты, табл. - (Россия в мире).

Елена Александровна Мельникова и Ирина Геннадьевна Коновалова – главные научные сотрудники Института всеобщей истории РАН, специализирующиеся на истории, географии, картографии и культуре Древней Руси, ее связях с Восточной Европой и исламским миром. Книга обобщает многолетние изыскания авторов в этих областях.

Авторы считают ключевым элементом в описании образа ранней Руси исследование водных, прежде всего речных, и сухопутных путей, по которым передвигались русы – купцы, воины и дипломаты.